всё чаще натыкаюсь на треды людей с депрессией, всё больше прошлых знакомых говорят что-то об опытах с психологами и поставленных диагнозах.
если полностью честно - я за многие годы настолько привыкла к тому, что они описывают у себя как СИМПТОМЫ болезни, что в первые разы чтений об этом я совершенно не понимала, почему у них выявляли "тяжёлую депрессию" - это же просто лень, апатия, плохая нервная система, я же живу с этим с самого детства, почему люди зовут это заболеванием?
ещё больших проблем с принятием/осознанием доставила нынешняя "популярность" этой темы, мол, быть депрессивным хиккой модно, здорово и молодёжно, посмотрите, с каким вкусом и невыносимой печалью я страдаю. мне не нравится эта тенденция до сих пор, мне не нравилась эта тенденция никогда - в смысле, признать себя слабым? в смысле, сказать, что тебе плохо? и - особенно - зачем романтизировать вещи, которые лично у меня вызывают дичайшие триггеры?

неожиданно и исключительно для себя самой и с целью доказательства того, что мне не нужны специалисты для диагностики, хочу копнуть глубже и расписать по полочкам, есть ли у меня проблемы с менталкой - и почему я могу справиться с этим сама (?).

я не хочу начинать с самого детства, потому что мне всё ещё слишком тяжело поднимать этот пласт, скажу лишь, что с первых более-менее сознательных годов я ощущала тотальное одиночество. я помню и с к л ю ч и т е л ь н о чувство настолько ярко, как будто я испытывала его не больше 16-17 лет назад. не знаю, как и почему это возможно, но уже детским сознанием я не ощущала себя ребёнком. уже детским сознанием я чувствовала холодный ужас от необходимости взаимодействовать с людьми, моим самым частотным состоянием было состояние забитости в углу, с желанием исчезнуть и тихой истерикой, которая тогда ещё могла выливаться из меня слезами. счастливое время.)

с детством закончим, потому что пик и расцвет, как обычно, случились в школьные годы.
большую часть времени я ощущала усталость и желание, чтобы всё это закончилось, просыпалась утрами с чувством ненависти к миру и себе, всё время проходило в моей абсолютной замкнутости, закрытости и с мыслями во время уроков "сбежатьсбежать" и "пожалуйстапустьвсёэтопрекратится", в том время как одноклассники на переменах носились с радостным шумом и нескончаемой энергией для разговоров.
разумеется, об этом моём состоянии никто не знал. полагаю, оно считалось для людей чем-то вроде "тихоня-отличница", "послушная серая мышка". ага. всё бы ничего, но в том, что я молчала не было ничего от послушания, - была боязнь, была постоянно напряжённая нервная система: меня спросят, ко мне обратятся, меня тронут. мне было тяжело от любых похвал, мне было тяжело от любых "вот, посмотрите на её сочинения, вот, как нужно писать".

в средней и старшей школах я начала манипулировать родителями и врать.
сначала это была ложь, но потом подключилась психосоматика - и я действительно стала заболевать в те моменты, когда меня особенно крыло нестерпимой ненавистью и страхом ко всему. гормональные подростковые перестройки помогли - помогали достаточно часто, но не настолько, насколько мне действительно хотелось - фразы "я не могу идти сегодня никуда, мне плохо" перестали быть ложью, звонки классной руководительнице от матери случались стабильно, стабильно я сидела дома, забрасываясь книгами/фильмами/домашкой/чем угодно, лишь бы не ощущать себя в этом пространстве. лишь бы исчезнуть и не чувствовать. учёба была неплохим выходом, потому что занимала свободное время, которое я тратила на отчаяние и уныние, потому что не давала возможность вспоминать, насколько мне плохо с самой собой.

но частые прогулы не могли не сказываться на взаимоотношениях с преподавателями, + конечно же, я отдалялась (если это вообще подходящее слово, мы не сближались) от одноклассников, общаясь с людьми исключительно на форумах и в соцсетях.
постоянные фразы родителей о моей лени, о моей апатии, "встань хотя бы с кровати", "пойди погуляй с кем-нибудь", "займись делом, хватит постоянно сидеть в интернете или лежать", "делай уроки, а не смотри в потолок" были понятны. я хотела начать что-то делать (жить) - я не могла. мигрени. головокружение. доведение организма до истощения/обезвоживания, ломание глаз/спины, нарушение режима сна - неосознанное, - я начала любыми способами делать себе больно. не использовала стандартные суицидальные способы, потому что было слишком страшно, потому что всегда рядом был кто-то, но нестандартные селфхармовые вещи стали вылезать всё чаще. я стала ходить по грани - залезать в высокие заброшенные здания по лестницам без ступеней с возможностью рухнуть вниз, пролетев через несколько этажей, я стала стоять на автомагистралях, дожидаясь машин с высокой скоростью. никто ничего не замечал - я хотела не смерти, я хотела больше не чувствовать, залечь на дно и пустить древесные корни - что угодно, чтобы не существовать собой. это не было красиво оформлено в моей голове - это было стремление уже на физическом уровне, маниакальное (воспалённое сознание, неспящее сознание, отчаявшееся и истеричное сознание) стремление, я не обдумывала его, не планировала - мозг сам давал сигнал - поставь ногу на тонкую грань ножа.

видимо, те моменты - продлись они ещё чуть-чуть - могли стать почти конечными, потому что неожиданно меня вытащило. потому что неожиданно я пришла к тому, что меня вытащило, взяв за шкирку и как следует приложив башкой об стену.

я ощущала всё то же - вину, гипертрофированную - за всё, перед всеми, перед собой, - страх, усталость, нервные истерики с ощущением кипящих внутри слёз, которые уже не могут выливаться наружу именно о б л е г ч е н и е м, - я могла заплакать с чего угодно, любого эмоционального напряжения и нагрузки, любого воздействия на нервную систему - но не могла зарыдать тогда, когда хотелось вырыдать собственные внутренности. я стала ненавидеть прошлую себя, я стала пытаться менять настоящую.

основной категорией этого периода стала вина. первые месяцы/полгода я пыталась напрячь все свои ментальные силы, чтобы изменить в себе хоть что-то.
после этого периода, я стала хотеть смерти/несуществования как наказания себя.

в этот же период случается самый огромный нервный срыв, я не ем, ссорюсь с семьёй из-за этого, не сплю и рыдаю каждую ночь. впервые моё состояние замечают в школе - я быстро скрываю его.

несуществование стало желаться как избавления и в то же время кара.
я всё ещё молчала, максимум, который начал выливаться из меня - суицидальные шутки, повсеместно, в любых компаниях, в иронично-шуточной форме мой мозг выдавал лишь то, о чём я думала постоянно - при родителях в том числе. родители говорили: "не неси чушь". никто не воспринимал это серьёзно, я сама не воспринимала это серьёзно, я никогда не думала "я убью себя", потому что не хотела себя убивать. ломать и деструктивить - да, делать всё, чтобы почувствовать себя хуже - да, портить отношения с людьми сознательно, выталкивая их из своей жизни - да, не хотеть существовать - да.

хотеть жить? но не в виде себя.

конец школы, поступление, я не сплю вообще, я трясусь каждую ночь под одеялом, я не готовлюсь к экзаменам, потому что не могу и не хочу н и ч е г о. заставляют только постоянные родительские пинки (я благодарна за). каким-то образом выживаю в этот период. не помню ничего, кроме усталости, постоянного чувства истерики и готовности сорваться на ком угодно, постоянного желание сбежать - всё ещё от себя.

с возможностью уехать в другой город всё стало ощущаться иначе, я решила, что побег внешний избавит меня от желания внутренного побега, что смена обстановки изменит что-то во мне.

с новым городом и универом всё началось с новой силой.

я оказалась в обстановке, в которой не хотела быть, в общаге я постоянно была окружена людьми, которые вытягивали из меня все эмоции и силы, я зарылась в учёбу с головой, чтобы не мочь поднять её и взглянуть на себя в зеркало - во всех смыслах. я перестала смотреть в зеркала. все тексты, которые я писала, потому что не могла никому говорить, выглядели как заметки на телефоне со словами "умеретьумеретьумеретьумереть", повторёнными множество раз.
полностью и бесповоротно пропал аппетит, который редко появлялся в прошлые школьные годы. на еду мерзко смотреть, к еде мерзко прикасаться. но из-за около-диабетных штук закидываюсь быстрыми углеводами ночью.

но зарыв в учёбу сделал меня всё той же отличницей-тихоней, однако деструктивизм никуда не делся. я стала бить себя же по своему тщеславию: я нравилась некоторым преподам - я перестала с ними разговаривать и попадаться им на глаза; я считалась человеком, который всегда ответит - я перестала отвечать; я знала ответы на все вопросы, но когда преподаватель спрашивал меня - для оценки, для автомата, для баллов на экзамене - я молчала. преподаватели стали делать мне внушения. я знала ответ на каждый вопрос. я мерзко и болезненно улыбалась внутри себя.

эти действия расшатали меня - на удивление - очень сильно. меня стало бить истериками без слёз всё чаще. + стали случаться огромные срывы, раз в полгода, когда я возвращалась домой и рыдала всю ночь, потому что наконец-то оставалась одна за все эти месяцы, но эти срывы не приносили ничего, кроме жуткой боли в висках и глазах. слёзы-кровь, кровь-слёзы.

я перестала появляться на улице вообще. дома меня иногда могли вытащить гулять несколько человек. теперь я выходила раз в неделю/две недели на пару минут, чтобы купить хотя бы хлеб. иногда сидела без еды вообще, только чтобы не подниматься с кровати. с другой стороны, мне было невыносимо сидеть в обществе людей в комнате общаги. я перестала есть. перестала спать - не по своей вине, но спать хотелось много, много дней подряд, не поднимая головы, не возвращаясь в реальность. в то же время, сны я ненавидела, но сон был нужен многодневный.

я перестала осознавать, чего хочу, что я здесь забыла, ради чего я вообще куда-то поступала, ради чего я продолжала жить. стала двигаться машинально, зомбически, как в тумане - пропали эмоции, чувствовала только усталость, видела серый фон.

потом случился карантин, я вернулась в свой город к родителям, и тут новая, сильнейшая фаза ненависти - вновь сильно хотелось физически себя разнести, как лет 7 назад до этого. ко всему прочему, я перестала выполнять задания универа и научные работы. я перестала делать хоть что-то кроме сна и сериалов. меня мотнуло, отбросило за полгода в прошлое состояние, из которого я выбиралась долгие, долгие годы. рецидив?

сейчас я снова опустошена. понятия не имею, чего хочу и куда двигаться. я не хочу не существовать, я хочу изменить себя настолько, чтобы смочь себя принять, чтобы смочь идти рядом с собой по выбранному пути.

все эти годы, я выбиралась из этих падений сама. без психологов. без психотерапевтов. без психиатров. без людей вообще, я никогда никому не говорила ни о едином эпизоде. никто никогда этого не видел. все считают меня милой, тихой, забавной и весёлой.
я продолжаю шутить про суицид.
:)

но так и есть - я знаю, что может мне помочь, что может меня вытащить, но проблема в том, что мне не хватает сил начать - всё, чего мне хочется до сих пор - лечь на дно и выдохнуть. но я лишь вдыхаю. не выдыхаю.

поэтому любая терапия - лично для меня - кажется мне бесполезной, я научилась с этим жить, я не понимаю, как жить без этого, если это со мной всю жизнь. мне остаётся просто пережидать эпизоды, иногда многолетние. да, это повредило моей нервной системе окончательно. да, это сломало меня физически. все эти терапии нужно было начинать раньше, если нужно было.

сейчас я вновь надеюсь на смену социального положения-состояния, мол, работы, мол, свобода действий.
ха-ха. не знаю, насколько меня накроет, когда придёт время взять это новое в свои руки. но я всё ещё не понимаю сути терапий - я знаю, из-за чего всё пошло, я знаю, как это изменить, я знаю, в какую сторону двигаться. но как избавиться от изначального "немогунехочунеполучаетсянетрогайтедайтенеощущать", которое не даёт даже начать - вот, в чём вопрос. надо наконец заставить себя поднять голову и взглянуть дальше самой себя - вон там, выше, есть небо. необъятное и тянущееся всё дальше. там есть ветер и возможность дышать.
я делаю вдох.
выдохну ли?

а ещё немного информации о симптоматике, которая встретилась у меня (я всё ещё скептично отношусь к описанию своего состояния как 'депрессия', увы):

- подавленное настроение;
- сниженный аппетит (или его отсутствие);
- отсутствие мотивации, утрата интересов;
- апатия, сонливость, тяжесть в голове, повышенная утомляемость;
- социальное отчуждение, нежелание общаться с людьми;
- избегание деятельности, откладывание дел;
- чувство потерянности и беспомощности;
- повторяющиеся мысли о смерти или самоповреждении;
- потеря уверенности в себе или самоуважения, заниженная самооценка;
- нарушение сна;
- идеи виновности и самоуничижения;
- мрачное видение будущего;
- головные боли;
- учащённое сердцебиение.

я чувствую ответственность за каждого, кто ушёл.
я уже говорила об этом раньше, наверное, на тейсти, а не здесь, но я тащу каждого - каждую "мёртвую" душу - за собой, - и с чувством вины. за то, что с ними сейчас происходит. я виновата в этом, я виновата в каждом их неверном шаге-состоянии, я виновата, потому что не дала им - когда ещё была способна, когда они ещё могли услышать меня, не теперь - что-то важное, что-то главное, что-то правильное, отпечатавшееся в их мыслях и неожиданно выпавшее в этот момент их жизни. не дала. не сказала, потому что трус трус трус, всю жизнь свою трус, не выражающий собственное мнение, замолкающий как только говорят то, с чем я не согласна.
я могла сказать, я могла дать, я могла вести себя иначе.
я этого не сделала.
и теперь на мне ответственность за их души. даже если они не рядом.

Чувствую себя так странно, когда приходят люди, которые во многом могли бы быть похожи на меня и быть близки какими-то интересами-отношением, потому что они кажутся… не знаю, живыми, чем-то, чего у меня никогда не было, они дышат какой-то собственной дружбой, людьми, которые правда тебя чем-то заряжают.
Но дело в том, что я к ним не принадлежу, я просто случайно оказалась рядом, я тень, я не могу общаться с ними, хотя умею - при них замолкаю, потому что они интересные, они ходят по миру, они ходят по горам, они приходят из другого мира, в которой я никогда не попаду.
Чувствую себя странно, потому что я совсем другая, я замкнута, я думаю иначе, ощущаю иначе.
Это те люди, с которыми бы я хотела быть знакома - они другие, они как Д., а Д. казалась мне человеком совсем не похожим на всё моё прошлое окружение. Нам есть о чём говорить, они много чего видели, они - всё, что я могу повторить - совсем не похожи на тех, кого я знаю.
Другой мир - для меня, открытых, свободных, способных обнять тебя порывом, способным взять за руку и потащить на вершину горы.
Это странно, я не такая, я так не умею, и когда соприкасаюсь с такими душами-людьми - жалею о чём-то. О чём-то, чего со мной никогда не было и никогда не случится.
Это чувство прихода в дом друга всей компанией, большой, одарённой, умеющей петь-играть-говорить-рисовать-что-угодно, это сидение до утра, встречание рассвета из окна многоэтажки с остывшим чаем, один диван на всех, руки-ноги, чужой-не чужой запах волос и одежды; это походы куда угодно, поездки в другие города - спонтанные, потому что люди рядом всегда готовы, - это знакомые - такие же - в каждом городе, у которых ты можешь остановиться и с которыми можешь пойти такой же большой компанией, захватив с собой гитары.
Это то, чего у меня никогда не было и не будет, потому что я совсем другая, ко мне не притягиваются такие люди.
Ко мне не притягиваются люди вообще - я снова одна в толпе.

Первый раз она не ночует дома, когда решает поступить на прокурора. Это ужасно непривычно, и руки сами нервно дёргаются в сторону стоящего на беззвучном телефона, каждый раз, когда загорается новый звонок от мамы.
Она не согласна с её выбором - найти богатого мужа лучше и проще, чем - девушке! маленькой и хрупкой - быть прокуром. Ха Ра понимает, что это её способ защитить дочь, поэтому прежде, чем не пойти ночевать домой, она пишет матери подробное сообщение - почему не придёт, где останется, о чём хочет поговорить, когда вернётся. Скандалы здесь ни к чему - она знает, что добьётся этого, потому что это то, что она впервые делает по-настоящему для себя, это то, что горит в ней ярким потрескивающим пламенем, это то, что она может и готова отстоять.

Впервые она чувствует себя такой мешающей и навязывающейся - ей некуда пойти, кроме как к Чун Су.
Он смотрит - как всегда - обескураживающе прямо и тяжело, и Ха Ре хочется сбежать ещё дальше, только бы не быть маленькой бунтующей девчонкой в его глазах. Врасти в стену или в какой-нибудь предмет интерьера, чтобы мочь быть невидимкой рядом, чтобы следовать за ним, не причиняя подобных неудобств.
Конечно же, он говорит ей, что она поступает неверно, что такое ослушание родителей ни к чему не приведёт, потому что этим бегством она лишь отсрачивает решение проблемы.
Ха Ра и сама знает это - и именно поэтому бежит.
Он не спрашивает, почему она пришла именно к нему - они не так близки, чтобы делить один дом, пусть и на одну ночь, и Ха Ре кажется, что она ужасная идиотка, раз пришла к нему со своими вечными проблемами - опять.
Он долго уговаривает её поехать домой, но ей обидно, и горько, и хочется доказать, что она не будет бесполезной помехой.
Он сдаётся и устраивает ей место на диване, принеся одеяла и подушку.
Подушка пахнет таким знакомым кондиционером, и Ха Ра не спит полночи из-за непонятно по какой причине колотящегося сердца, давая себе клятву, что никогда больше она не придёт к Пэк Чун Су с такими просьбами, никогда больше не будет ночевать с ним под одной крышей.
Утром он сдержанно кивает ей, точно замечая эти мешки под глазами.
Она старательно прячет глаза, быстро благодарит, отказываясь от кофе, и снова убегает.

**

Двадцатый раз (все остальные 18 были осуществлены из-за работы - и на рабочем месте) она не ночует дома, когда сонбэ уже живёт у До Чана дома.
Они полночи обсуждают один из теперь уже прокурорских сеттингов, когда она замечает, что ехать домой уже нет смысла - до утра всего ничего. До Чан шутливо хвалит её за то, что она наконец вырвалась из-под 'родительского гнёта', отстояв ночёвку вне дома, и предлагает устроить бой подушками - раз уж она всё пропустила в нужном возрасте. Ха Ра пытается пнуть его под колено, он уворачивается, а она не спрашивает - не пропустил ли и он это в нужном возрасте?
На самом деле, она много о чём его не спрашивает - он притаскивает её в одну из пустых комнат, отдавая подушки (зачем столько?!) и одеяло.
Лёжа на кровати и глядя на маленькие светящиеся звёзды на потолке, она думает, что сказал бы сонбэ, знай он, что она ночует здесь. Она чуть ли не улыбается этой мысли - мысли, что совершает что-то по-детски тайное от него. Она не думает, почему на этом потолке приклеены светящиеся наклейки, почему он привёл её именно сюда - звёзды кажутся подходящими здесь, хорошо, что они здесь. Ха Ра до сих пор помнит тот раз, когда она пришла так не к месту, когда была беспомощной и навязывающейся, и не понимает, что изменилось сейчас. Может быть, она стала сильнее, может быть, теперь она знает, что это её место - быть прокурором, теперь она может доказать, что не глупая девочка, следующая за ним по пятам. Она снова была с ним под одной крышей, но на этот раз заснула так спокойно, как будто всегда засыпала в этой комнате. Ха Ра впервые чувствовала себя на своём месте там, где она не могла быть 'своей'.
Знала ли она, что всё дело, возможно, было в том, где она засыпала, и кто смотрел на этот её поступок не как на что-то неправильное, предлагая множество подушек, а не отправляя домой?
Ха Ра не думала об этом. Ха Ра в двадцатый раз ночевала не дома.

попала на видеоблогера, который ужасно напомнил мне В. не лицом - он кореец - но мимикой, скромностью-зажатостью, которая сквозит в движениях, какой-то сжатостью губ, отводом глаз, голосом.
очень странное чувство - я понимаю, что это совсем другой человек, но испытываю непонятное - желание узнать его, чтобы дать что-то, что я не дала В.
а потом он говорит своё настоящее имя - и его точно так же зовут В.
и от этого становится ещё более странно.
но ведь я ничего не могу - я ничего не смогла тогда, и это совсем иной человек, не тот, которому я действительно что-то была должна - я считаю, что я была должна, потому что я была другом, я должна была быть рядом, я должна была помочь - хоть чем-то.
я не помогла.
я никогда ничего ему не давала по-настоящему.
я всё ещё думаю об этом - но что могу уже изменить?

То, что я мерзкая, было ясно давно.
но я очень плохой друг, как и плохой человек - взаимосвязано.
люди почему-то хотят встречи со мной, и я не понимаю почему, для чего, что они видят во мне, что хотят получить. мне не хочется никого видеть, и я уступаю этому желанию, обрубив все возможности со мной связаться. но это мерзко, это не я, и в то же время - это куда более я, чем та, которая всегда уступала желаниям других - деструктивным для меня часто. сейчас эти желания просто… неудобны. я не знаю, что делать, как и о чём с ними говорить - я знаю, что буду неискренна и зажата, я не знаю, что к ним чувствовать. одни хотят от меня ответа на извечный глупый вопрос - буду ли я с ними в качестве - кого? кем они меня себе представили? - другие видят во мне того же человека, которым я была 5 лет назад - моя вина, что я показываю им лишь его…
я не знаю, как мне встретиться со всеми, кто хочет встретиться со мной, я не хочу быть неискренней, но и не хочу им открываться, потому что это неизбежно приведёт к концу наших отношений - мои интересы и взгляды на мир теперь так далеки от их.
что мне делать, чтобы никого не обижать и мочь быть собой?
у меня нет друзей, но я тяну людей из прошлого за собой.

все, конечно, ужасно милые, но я сижу в огромном чувстве вины перед каждым, кто ко мне обращается с поздравлением, с рассказыванием о том, какая я и проч.
очень интересно и здорово, - быть невидимым куда лучше.

ощущаю себя странно. не потому, что не отмечаю день рождения - здесь нет ничего такого, я не считаю это тем, что стоит отмечать, но потому что…
на самом деле, именно поэтому. но с иной точки зрения - люди вокруг красивые в этот день, кого-то куда-то зовут, что-то от кого-то получают, чему-то радуются - я готовлюсь к экзамену, сидя с мешками под глазами в комнате общаги. это не плохо - это странно. странное восприятие - мне всё равно, это точно такой же день, как и все дни до этого, но во мне даже какое-то неприятное чувство, когда кто-то знает о том, что это мой день рождения. мне бы не хотелось, чтобы на меня вообще обращали внимание.
странно это, в основном, потому, что раньше я собирала людей, раньше я их куда-то тащила, раньше мне было кого тащить. сейчас некого, сейчас я ни от кого не хочу ничего получать - это выглядит так неправдоподобно, как будто мы продолжаем тащить за собой что-то, что мертво - это не настоящие отношения, какого бы рода они ни были - это какой-то след от них.
мне говорят - "надеюсь, увидимся"
мне говорят - "надеюсь, пойдём с тобой куда-нибудь, когда ты приедешь"
мне говорили - "я до сих пор так же люблю тебя"
но в этом больше нет жизни, это пустые оболочки пустоты, которая уже никуда не денется - я изменилась, вы изменились, отпустите это первыми, тогда и я смогу сделать это, не испытывая вины.
лучшее чувство в др - чувство вины. непонятно, за что, но я чувствую, что ничего не заслужила - даже сидеть в одиночестве с экзаменом в общаге, получив поздравление, которое я готова принять, - только от мамы.
очень тупая сложная жизнь - мне жаль бабушку, потому что она звонила мне, а я была занята, и я не ответила так, как я бы хотела.
мне жаль моё время, которое я трачу на это всё - мне жаль мою пропущенную в этом жизнь.
с не теми людьми (люди не могут быть не теми, если уж они встретились тебе на пути), не в том городе (если ты тут - значит это имеет смысл), с не теми мыслями (теми, которые ты можешь изменить сама).
меняю.

я так люблю деревья. и ветер. и ветер в деревьях, кроны, шумящие в нём, с ним, следующие за ним, но никогда не могущие тянуться за ним дальше себя.
ощущаю себя деревом - не могу выбраться за ветром - дальше, дальше от этого города, дальше от себя, дальше от своих мыслей, дальше от памяти.

я так люблю деревья, и я всё ещё помню о человеке, который, наверное, в этом был так же похож на меня. он во многом был похож - ему сейчас плевать на то, что я когда-то существовала, что мы перестали общаться - не потому, что он зол - просто я не была для него тем человеком, которым он был для меня. всё просто.
и ещё потому, что я тяну за собой всех, кто ушёл, намного дольше и сильнее.
хотя этот уход был очень верным - не знаю, что было бы, если бы всё осталось как есть - я бы не поменялась?
сложение этих событий в сумму было не в моей власти - я рада, что они сложились.
я не хочу больше чувствовать эту печаль - но чувствую. всегда буду.

я люблю деревья, я не знаю, что мне делать и куда бежать.

Я ужасно хочу в Одессу.
Хотя и знаю, что вижу её через призму чужого восприятия, причём это чужое восприятие плохо на меня влияет - хотя я и вижу, что мы очень похожи с человеком, у нас куча точек соприкосновения и мы можем одинаково мыслить - но. Это не мой человек, это отголосок прошлой-меня, потому что именно прошлая-я нашла этого человека. Даже связь - та, мерзкая, выломавшая меня. Не хочу знать и помнить, хочу забыть, потому что это то, из чего я вышла, выросла, то, что я преодолела.
Но мне нравится Одесса - и я хочу увидеть её без призмы чужого восприятия, я хочу свою Одессу.

… на самом деле, я хочу только в свой Лес, чтобы остаться там навсегда. не хочу города, не хочу людей, не хочу ничего, что мешает мне смотреть на тихие вечерние холмы вдалеке и укрывающие ветвями леса, стоящие у моего плеча.